Грохнуло в этот раз так сильно, что с низкого потолка сорвалась прикрепленная на леске птичка-колибри, которую позавчера из бусинок и перышек клеил Тьер. Птичка ударилась о бетонный пол, деревянная основа сломалась, перышки разлетелись. Тьер подскочил, стал на коленки, пытаясь поправить изувеченное тельце. Подбородок у него мелко дрожал.
«Плохо-то как, надо ж было именно птичке Тьера упасть», – подумала воспитательница мадам Дея, нащупывая на поясе в аптечке шприц. У Тьера с недавнего времени часто случались приступы. Лекарство их купировало. До определенной степени. Но желательно срочно нести его в институтский госпиталь. А орбитальная тревога – это надолго и только началась.
Но быстрее пожилой воспитательницы подоспела бойкая Иришая и протянула Тьеру руку:
– Круг Помощи!
Когда привычная жизнь рассыпалась прахом, как хрупкая деревянная птичка Тьера, когда раскололось небо и пролилось огненным дождем, завыли над головой гласом Запредельной Трубы орбитальные тревоги, мадам казалось, что провалилась она в черную дыру, из которой уже не выбраться. Но два десятка детей ей этого не позволили. И как-то все наладилось. При тревогах спускались в убежище под научным институтом. С младшими помогали добровольцы-«старшаки». Их группе достался совсем уж дальний закуток, почти под производственными корпусами. Но мадам решила, что это даже лучше: не так слышны взрывы и перекрытия толще. Свой отсек каждая группа улучшала, как могла: поделками, рисунками, книжками. Старшенькие даже нарисовали граффити. Судя всего, по мотивам новой песни популярной группы. Не слишком приличного содержания.
– Круг Помощи! У меня коробочка есть, все сейчас пособираем.
– Круг Помощи! Мне брат из лаборатории классный клей принес, в этот раз склеим намертво, – сказал Раймон, один из старших «помощников воспитателя». Раймон был из выпускного класса и пришел в группу хвостом за Мией и Тамарисой, девчонками с параллели. Кто из двух ему нравился больше, мадам, даже при своем богатом педагогическом опыте, понять не могла. Похоже, что и Раймон еще не понял сам.
Сверху снова загрохотало, но дети были слишком заняты, оказывая помощь Тьеровой птичке.
– И чего они от нас хотят? – спросил Тьер, дуя на птичку, чтобы клей скорее застыл.
«Хотят они, чтобы нас не было», – подумала мадам Дея, но озвучить это детям не могла, прислушиваясь к звукам наверху. Прилеты – это она уже выучила хорошо. ПКО на орбите разнесли еще во время первых атак. Планетарное с мощью орудий зависших на орбите кораблей, справлялось намного хуже.
– Хотят, чтобы мы испугались и сдались, – сказал Раймон. – Только пусть идут они…
– Раймон, подвинь столы сюда, пожалуйста, – предупреждая продолжение тирады, сказала мадам Дея.
– А что? Мы, дарцы, кому угодно подскажем направление, – бурчал Раймон, выполняя просьбу воспитательницы.
В голове невольно зазвучала та самая мелодия неприличной песенки. Слова мадам Дея знала. Не то чтобы одобряла, но в создавшейся ситуации песня была очень к месту. Каждый борется и поддерживает остальных, как может. В граффити по ее мотивам не было ничего непристойного, кроме, возможно, изображения одного созвездия. Мадам Дея идею поддержала, потому что помогала старшим вся группа. И это было долгое занятие – граффити расползалось на две стены и на потолок. Не одна тревога ушла на это. Тогда же мадам и придумала «Круг Помощи»: кто-то табурет придерживал, кто-то банку с краской повыше поднимал, чтобы рисующему было удобней. А когда давали отбой, все становились и брались за руки. Вот так, держась за руки детей, мадам Дея и не провалилась в свою «черную дыру».
– Вот и сделаем всю карту Системы Дар. Эта тревога надолго, а если не успеем закончить – завершим в следующий раз, – мадам Дея на сдвинутых столах раскладывала листочки. Их надо было склеить, потом зарисовать все поле лазурным – одним из цветов Дарского флага, дать подсохнуть. А пока вырезать согласно масштабу все обитаемые и необитаемые планеты, звезды, станции, узлы Системы Дар. Долгая работа, но нет ничего лучше, чтобы отвлечь детей. И можно заодно повторить все столицы, ресурсы, эндемиков…
– А те, которые оккупированы, – спросила Тамариса, – тоже?
– Конечно. Это все ненадолго. Дарцы вернут себе все.
– И Лару? – тихо спросила Иришая.
Лара была атакована одной из первых, когда к войне никто не был готов. Сопротивлялась отчаянно – и за это в назидание другим была выжжена дотла. После Лары дарцам предложили первое перемирие, хотя скорее капитуляцию. Но эффект был прямо противоположный: никакие призывы политиков не смогли бы так сплотить до того довольно аморфное дарское общество, как гибель Лары и судьба других небольших станций. «За Лару, до полной победы! Убийцам гореть в кромешном огне!» И, собравшись с силами, Дар одержал первую победу, «сварив в котле у Креста» почти весь третий флот Федерации.
– Конечно, моя дорогая. Вырежи ее из вот этой перламутрово-лиловой бумаги. Как вересковые поля Лары, их можно было даже с орбиты видеть. А вот из этой, изумрудной, сделай нашу Маруню. У меня где-то в баночке были бусины, одну прикрепим – будет Пуп.
***
Вообще-то планета во всегалактическом каталоге называлась Эм-Эр-семнадцать-дабл. Но местные с любовью называли ее Маруней. Звездная система Маруни пребывала где-то на задворках Системы Дар, однако Яворский узел делал ее не захолустной окраиной. Планета одна из самых некрупных. И почти вся покрыта водой. Курортно-аграрный маленький рай: отели на атоллах, величественный вулкан Пуп Маруни, периодически включающий фейерверки для развлечения туристов, океанические фермы, два небольших континента, несколько крупных городов. Казалось бы, живи себе и радуйся.
Пока через Яворский узел вместо туристических лайнеров не явился федеративный флот.
— Эм-Эр-семнадцать-дабл, я — адмирал военного флота Федерации, мы пришли с освободительной миссией. Прикажите станции и патрульным кораблям на орбите заблокировать орудия и впустить группы захвата. С фанатиками и террористами мы справимся сами. Все, что от вас требуется, это достойно принять военную администрацию Федерации и обеспечить посадку военных кораблей. Сохраняйте спокойствие, мирному населению ничего не угрожает.
Губернатор попросил уточнить, кого именно федералы считают террористами и фанатиками. Ему объяснили и времени дали час: осознать.
Через час губернатор снова включил связь с адмиралом «освободителей»:
– Видите ли, адмирал, нас вовсе не надо освобождать. Эм-Эр является неотъемлемой частью Системы Дар и таковой останется в любом случае. А что случилось с уже «освобожденными», мы знаем. Предпочитаем свободу определения.
– Вы уверены в своем ответе, губернатор? Особенно, зная судьбу остальных. Вам и вашей семье мы в этом случае не сможем гарантировать даже жизнь. Однако при некотором благоразумии… Мы можем даже референдум провести, чтобы все демократично.
– Не уверен, что вы, адмирал, понимаете, что такое демократия. Но при нынешнем развитии технологий референдумы проводить легко. Всего лишь за полчаса Эм-Эр уже высказалась, практически единодушно: мы – дарцы. А вам население Маруни просило передать совет, чтобы, при некотором благоразумии… – губернатор замялся: он был человек интеллигентный, известный ученый-маринобиолог, разработчик уникальных подводных ферм, – …вы шли в направлении созвездия Копья!
Федеративный адмирал знал, как выглядит созвездие Копья на звездных картах. И значение этого эвфемизма тоже знал. Тем более что глава департамента обороны Маруни подтвердил совет энергичным характерным жестом. И адмирал ответил, как привык: залпами.
Уникальный атмосферный лифт, технологическое чудо и гордость Маруни, погиб одним из первых. А вот Флот Маруни и орбитальное ПКО сражались ожесточенно. Маруня просила помощи Системы Дар. Помощь обещали, но, судя по сообщениям с театра военных действий, Маруня была не на острие федеративной атаки, а так, сбоку, накатывали на нее иногда. Дар пытался удержать основной удар, и помощь Маруне была скорее на словах.
Тогда губернатор поднял на орбиту все, что смог найти: марунские и зависшие из-за войны круизные лайнеры, транспортники, исследовательские суда, катера, экспроприированные по законам военного положения частные яхты. Ставили на них какие-то орудия, собранные на коленке. С миру по нитке. Назвали всё это Противоосвободительным Флотом.
Межгалактическое сообщество оружием помочь не могло, но откликнулось гуманитарными конвоями. Спасибо и на том. Губернатор даже поднял корабль-матку, ту самую, на которой на Маруню прибыли основные переселенцы. Но все это медленно таяло под ударами периодически являвшихся через Яворский узел федеративных бригад, как айсберг, отколовшийся от материкового льда.
Но если Федерация надеялась, что маленькая Маруня устрашится и сдастся, то вместо этого получила из декоративного шпица озлобленную росомаху.
***
Капитан Йарла тоскливо разглядывал десятку мобилизованных. Ни одного даже бывшего военного пилота: атмосферники, маломоторники. Однако губернатор сказал: на безрыбье и рак рыба…
Корабль-матку переселенцев, «Голубую звезду», подрихтовали, как могли, силовую защиту усилили. А с вооружением хуже – не было возможности в ее могучей броне делать дополнительные огневые порты. Потому только вместо носовой противометеоритной системы установили такие же мощные, но корабельные орудия, с которыми капитан Йарла легко мог справиться одним нажатием. Так что по штату огромной «Голубой звезде» не нужен был даже стрелок. Хорошо бы второй пилот, на всякий случай. Но недобор был страшный: военные пилоты воевали где-то там, где шли самые ожесточенные бои, куда призвал их Дар. Маруня же отбивалась, чем добрые боги послали. Потому в случае необходимости за второго был списанный по контузии овер-лейтенант Крас, он же и механик. Никто его иначе как Шаманом не называл, поскольку «подшаманить» он мог что угодно. Впрочем, и «Голубая звезда» в позывных называлась Мамкой. И только Йарла ласково называл ее Голубкой. А Шамана иногда – гадюкой и злодюжником. Больше никто себе такого позволить не мог.
Так и висела себе тихоходная, практически пустая Мамка, больше выполняя функцию «зонтика» и координации разношерстного Марунского флота. Это очень печалило капитана Йарлу, да и губернатора. Все-таки корабль-матка имел огромные палубы, где раньше размещались исследовательские корабли. Их матка сбрасывала, приближаясь к незнакомым планетам. Корабли уже давно были списаны. На их место можно было поставить военные, хоть те же легендарные юркие, неопознаваемые приборами истребители «Призрак». Только где взять?
Губернатор, как любой ученый, не привык сдаваться перед, казалось бы, неразрешимыми проблемами Вселенной. А тут какие-то «Призраки». И когда, дипломатическими стараниями, «некоторая озабоченность» Объединенного Галактического Совета относительно «ситуации между Федерацией и Системой Дар» перешла в стадию «глубокой обеспокоенности затянувшимся военным конфликтом», Дар начал получать ограниченную военную помощь союзников. На Марунину долю достались столь желанные истребители класса «Призрак». Немного устаревшей модификации, от которой старались избавиться союзники, чтобы поставить на вооружение более современные модели. Но губернатор про «рака и рыбу» помнил. Однако, даже эти, устаревшие, были не бесплатными. Истребители надо было еще оплатить из пришедших в совершенный упадок финансов.
– Хорошо, – сказал губернатор. И обратился к населению Маруни.
***
– Придумайте себе позывные, попафосней что-то там, нам все же населению поднимать боевой дух. Вы помните, на чьи последние деньги эти истребители куплены? И вообще, кого мы защищаем? – Йарла пытался говорить прочувствованно, но не получалось. Истребители ему нравились, красавцы просто, а вот пилоты…
Ну, пошли всякие «драконы» и «демоны», Йарла кивал безучастно, пока не дошел до десятого:
– А я Ириска.
***
Новостное агентство «Федеральные новости»:
«Нашей делегации пришлось покинуть заседание межгалактической конференции по экологии и защите природы из-за необоснованной агрессии остальных представителей, вызванной фейковыми кадрами якобы причиненных Федерацией разрушений. Так топорно дарские пропагандисты еще никогда не работали. А обвинять Федерацию в экологической катастрофе, устроенной самими дарцами, так и вовсе за гранью».
***
Предполагалось, что Научный Институт Океанологии Эм-Эр представит на ежегодной конференции пилотный проект новейших очистительных сооружений, способных производить на выходе чистую энергию. С началом военных действий институт перепрофилировал все на военные нужды, и участие в конференции для Маруни стало неактуальным. Но за день до начала конференции губернатор попросил внести его выступление в повестку дня. Ему, как одному из ведущих ученых в этой сфере, не отказали. Он поприветствовал коллег по видеосвязи, извинился, что не может присутствовать лично, и встал сбоку от большого экрана, на котором в течение последующих ста двадцати секунд без всяких комментариев мелькали кадры: развороченные коралловые атоллы, строившиеся природой тысячелетиями; расстрелянные уникальные океанические фермы; трупы людей и сирфов, морских млекопитающих, эндемиков Маруни, считавшихся полуразумной расой; вытекающее в океан топливо из разбомбленной энергетической станции; побережье, заваленное погибшими морскими обитателями и птицами.
– Насколько я помню, основная цель этой конференции – сделать Вселенную чище. Прошу, уважаемые коллеги, помочь моей планете очиститься от чумы, свалившейся на нас. Я не призываю воевать за нас. Это наша война. Но деньги не помешают, – и губернатор отключил видеосвязь.
***
Портал «Ведомости Маруни» #злобныйдед:
«Позорное бегство федералов с конференции, конечно, услада для наших глаз, дорогие сограждане. И мы увидим, как они бегут из нашей системы. Я уверен – скоро! Мы собрали деньги на истребители. И не на пять, как планировалось, а на почти шесть: семнадцать миллионов. Я горжусь вами. Еще восемь миллионов собрали слова нашего губернатора.
И еще одна новость: шейх Абиль-Шараз, почетный гражданин Маруни, в самом начале войны отдал обе свои космические яхты для Противоосвободительного Флота. Одна из них, к сожалению, погибла в боях. Так вот, страховую сумму шейх передает на истребители. А это полтора истребителя. И если мы все хорошенько подсчитаем…
Итого ровно десять! Десять истребителей. Достаточно, чтобы показать правильное направление флоту Федерации.
Производитель истребителей обещает, что интуитивно-понятным в управлении интерфейсом смогут овладеть в течение двух недель даже пилоты с простейшими чипами. Инструктора с модулем обучения уже прибыли на Маруню. И добровольцы из числа гражданских пилотов приступили к обучению. Через две недели эта десятка вступит в бой.
С вами, как всегда, ваш Злобный Дед».
***
«Вступят, — снова поморщился Йарла. — Интуитивно-понятный интерфейс — это, конечно, хорошо. Но это только для обстрелянных, которые хоть раз видели бой вживую».
– А я Ириска.
– Чего? – не понял капитан. Но споткнулся о стальные глаза неказистого, блеклого пилота. Под ехидные смешки остальных переспросил еще раз.
– Я – Ириска, – все так же спокойно повторил десятый. Капитан Йарла завороженно кивнул, не в состоянии пробить лобовую броню взгляда:
– Да ради добрых богов, как скажешь! Осматривайте оборудование! – И пошел прочь, приволакивая плохо слушающийся протез. А Шаман за ним. Йарла попробовал закрыть перед носом механика дверь рубки, но не тут-то было: тот проскользнул внутрь перед капитаном. Даром ли Йарла называл его гадюкой!
– И что это?! На эти истребители собирали с миру по нитке! Бабки похоронные кубышки размотали, девки приданое продали! – завелся Шаман.
– Чего, еж кудрявый, ты от меня хочешь?! Я их набирал?! Лучших из лучших мобилизовали в самом начале. Где они? Лучшие из худших погибли в Крестском котле. Сидел бы я тут, болт ржавый им в… – Йарла зацепился протезом за крепление кресла – пришлось сесть и позволить Шаману нависать над собой. – Иди, Шаман, лучше перебери какой-то узел. Кого смогли, того и мобилизовали. Чем тебе плохо: кто на агрофлаэрах удобрение распылял, кто туристов к вулкану возил? Пара даже пилотов межконтинентальных аэробусов.
– А Ириска этот?
– Да хрен ежовый его бери, тоже какой-то атмосферник, чип есть! Уйди, Шаман, добрыми богами прошу, уйди! Я б сам сел, только там ноги нужны.
– Я б тоже сел, но там голова нужна, – буркнул Шаман.
Ириску он, судя по всему, невзлюбил больше всех.
***
Портал «Ведомости Маруни» #злобныйдед:
«Не в металле сила, дорогие мои сограждане. В людях она. Сегодня наш Ириска нарисовал на своем борту «бесоводюжинное» федеративное судно (читать с ударением на второй слог), которое совершило отрицательное восхождение в нашу атмосферу с целью гребаного «освобождения». И не надо говорить, что читают меня и дети, а слово «гребаный» не должно употребляться в текстах для широкой аудитории. Употребляться должно не слово, а ублюдочный флот убийц – как удобрение для океанических ферм.
А для детей, и взрослых тоже, немного арифметики и физики заодно: бесова дюжина – это тринадцать. Если только одна "десятка" Ириски уже так погоняла федеративных бесов, то какова общая сила Маруни и в чем она измеряется? В ньютонах? В амперах?
В людях и вере. И это – запредельные величины.
Мы непобедимы!
С любовью, ваш Злобный Дед.
Маленькое примечание для детей: писать «на копье» в комментах под блогами безграмотно. Поскольку это наречие, хотя филологи еще спорят, наречие ли это места, цели или способа действия, однако писать его в любом случае надо слитно: «накопье!»
***
Хомячий зад Шамана торчал из-под кожуха Ирискиной «десятки». А ведь мог бы, злодюжник, послать всех по любимому маршруту. Рядом тщательно выводил на борту «десятки» абрис последнего подбитого корвета Федерации Дрюл, пилот «четверки». Четырнадцатое вражеское судно на счету… На счету кого? «Голубой звезды», эскадрильи истребителей или лично Ириски? Вот что задело капитана.
– А?! – только и спросил Йарла.
– Я рисую плохо, – пояснил Ириска, грязный как бес, высунувшись из-под брюха истребителя. – А Дрюл у нас настоящий художник.
– Зато, ты, Ириска, ведущий отличный. Что пары, что тройки, – ответил Дрюл, наводя последние штрихи и любуясь результатом. – Это ж командная работа, кап. Общий зачет. А картинку Маруне показать надо. Люди должны во что-то верить.
– Ага! Кто мы без веры? – Оказывается, под брюхом «двойки» сидел Илли, молодой белобрысый «туристоизвозчик». – Сейчас сфоткаем и в Нет запустим. Кому-то для веры, кому-то для страху.
– Ну, продолжайте, – буркнул Йарла, цокая протезом по полу в сторону выхода.
***
– Шаман! Дай маяк! Маяк!
В очередном «припадке освобождения» сквозь Яворский узел прошел совершенный монстр-крейсер с десятком катеров сопровождения и ультиматумом.
«Ух, еж ему в турбину, тяжело будет на Копье такой отправить. Ну, ничего-ничего, Голубка! Два раза не умирать», – подумал Йарла и поднял эскадрилью по тревоге.
Губернатор посоветовал ультиматум распечатать на бумаге и, не утруждаясь пересылать, употребить бумагу по назначению. Противоосвободительный флот вступил в бой и все же оттеснил крейсер обратно к порталу. Но пока Марунский флот, понесший большие потери в первом столкновении, пытался пересчитаться и сгруппироваться, крейсер приблизился на безопасное для себя расстояние и нанес удар дальнобойными орудиями по Кристал-сити, столице Маруни. А затем снова трусливо отступил к порталу.
***
– Ты ж чего орешь в общем диапазоне? – удивился Шаман, но, увидев вихляющий полет «десятки», вопреки всем инструкциям безопасности, врубил маяк, световой и звуковой.
– Ириска! Слышишь? Видишь? Координаты для автопилота я тоже сбросил.
– Слышу, Шаман… надо посадить… Ириску…
***
«Привет, дорогой пилот!
Воспиталка мадам Дея сказала, что сегодня будем писать письма нашим пилотам. А что писать, не сказала. Она такая, вредная! Надо думать своей головой и писать от души. А где она, эта душа? Мама мне всегда говорила: «Душа моя!». А где мама, я не знаю. Она агрономист на ферме. Когда нас бомбить начали, связь с фермой пропала. Но это ж только связь, а не мама, правда? Вот вы всех врагов побьете, и связь восстановится. И мама вернется.
Я не знаю, пилот, что тебе еще написать. А, вот что! Мадам Дея на праздник Зимы придумала проект. Из гуманитарки. Там на каждого, если поделить по-честному, совсем немного. А если смешать в общей кастрюле: сгущенное молоко, немного муки и еще что-то, я прослушала, и долго варить, как раз пока орбитальная тревога, получится конфета-ириска. Надо мной смеялись: я букву «Ш» плохо выговариваю, вместо нее «С». Обзывали меня ириской. Немного конфет получилось. Каждому по кусочку. Очень хотелось съесть, но я думала маме оставить. А потом решила тебе, пилот, отдать. Мадам Дея говорит, хорошо поддерживает силы. А силы нужны тебе. Если ты всех побьешь, пилот, то и мама скорей вернется. Это называется логитическое мышление. Я запомнила, кажется, правильно.
Мадам сказала, что, возможно, эти письма достанутся даже кому-то из пилотов новых истребителей. Ну, тех, что на «марунины деньги» куплены. Мы тоже всякие поделки делали, губернатор приезжал, собирал, обещал, что с конвоем передаст туда, где не воюют, но нам очень сочувыствывают. Сложное слово! Продадут на аукционе и деньги тоже на истребители добавят. Вроде хватило? Десять штук купили. О как! Так мадам опять придумала – раз истребителей десять, надо сочинить считалочку, как позывные, для каждого. Ну, я люблю стихи сочинять:
Раз, раз, раз — есть щенок у нас
Два, два, два — на дворе трава
Три, три, три — огонёк, гори
А ещё четыре — мышь живёт в квартире
Пять, пять, пять — кот идёт гулять
Шесть, шесть, шесть — хочет мышку съесть
Семь, семь, семь — не ищи проблем
Восемь, восемь, восемь — скоро будет очень
Девять, девять, девять — надо быстро бегать.
Десять – ну-ка, догоняй! Если сможешь, то поймай!
Дорогой пилот! Ты уж там всех побыстрей победи. Тогда мама вернется. И ириску за меня съешь.
С любовью,
Иришая, пятый интернат Кристал-сити».
***
Когда раздраили кабину «десятки» Ириска еще был жив, но слеп. Пустые глаза смотрели куда-то вверх. На каком чутье посадил он свой истребитель – непонятно.
– Сел! Слышишь? Сел! – говорил Шаман, пытаясь оторвать сведенные судорогою пальцы от штурвала. Ириска кивнул, или голова просто упала на грудь. В лазарет нести было уже некого.
В кармане летного комбинезона Ириски все еще лежал тщательно запакованный в пластик поплавленный желтоватый кусочек самодельной конфеты и вчетверо сложенная бумажка, исписанная детским почерком.
***
Шаман скребся в дверь и наяривал на комм. Йарла впустил его минут через двадцать.
– Ты ж, как командир подразделения, можешь подать его на звание Героя Нации. Только не пиши «посмертно». Как им всем без веры? – спросил Шаман.
– Кого, ежина вошь, мне представлять на звание Героя нации?! – Капитан Йарла швырнул через стол Шаману пластиковую карту личного дела. – Ириску?! Почитай! Рори по кличке «Юла», рецидивист, контрабандист, а ныне уважаемый человек, второй или третий среди Юсландской мафии. Рецидивист, потому что по-молодняку ловили, а потом взматерел. У него небольшая флотилия легких катеров, которые что только контрабандой не возили. И поймать не могли. Отличный пилот!
– Все катера он отдал Противоосвободительному Флоту, – тихо сказал Шаман. – Пытался купить еще, по своим каналам, военные, но физлицам не продают. Купил партию беспилотников.
– И ты знал?! – возмутился Йарла.
– А ты, можно подумать, его личное дело только прочитал? А девочка ему кто? Дочка?
– Вряд ли. Таким, как он, в законе, семья не положена. Но он, похоже, из того же интерната. Только теперь и не спросишь. Только что пришло сообщение: нет больше интерната. Эта тварь била по Институту Океанологии. И по гексановому заводу.
Шаман тяжело поднялся, опираясь на панель, и заковылял к двери
– И что ты мне предлагаешь?! – спросил капитан.
– Легенды дают веру. И не умирают.
***
Новостное агентство «Федеральные новости»:
«По свежим данным, в секторе Эм-Эр нашим доблестным крейсером был практически разгромлен флот дарийских террористов, включая эскадрилью хваленых «Призраков». Среди них и клоун по кличке Ириска».
***
– Вранье! – сказал Раймон. – Я специально считал, они только наших истребителей в своих новостях двадцать шесть штук сбили, а у нас их всего десять. Вранье!
– Подождем сообщений на нашем портале, – сказала мадам Дея, сжав кулаки.
– Это мой пилот! И ничего с ним не случится! Надо бы еще ирисок наделать, а, мадам Дея? – Иришая дернула воспитательницу за рукав.
– Ой, свистишь ты, Иришая! – сказал Раймон. – Прям твой пилот!
Иришая надулась и уж открыла рот, чтобы возмутиться от души, но Тамариса взяла ее за руку и успокаивающе сказала:
– Твой, твой! Я ей, Раймон, хотела кое-что поправить в том письме, а потом решила, что не буду. Пусть так остается.
– Вот! – сказала Иришая, отвоевавшая свою правду. И добавила тихо: – В туалет надо.
– Я схожу, – сказала Тамариса. – Ну-ка думайте все, кому еще надо в туалет!
Надумали семеро: все-таки какое-никакое развлечение – пройти несколько десятков метров по коридору, покричать приветствия в открытые двери друзьям из других классов, брызнуть в лицо водой подружке, хотя Тамариса и будет ругаться. А мадам Дея может еще и замечание в дневник записать. Но это потом. И вряд ли.
А спустя пару минут небеса дрогнули и обвалились.
***
Новостное агентство «Федеральные новости»:
«В результате рейда наших доблестных военных на планете Эм-Эр была полностью уничтожена военная база дарских террористов и военный завод, производящий новейшее вооружение».
***
Мадам Дея обнаружила себя лежащей на полу с прижатой к животу вяло шевелящейся малышкой Вирой, которой всего минуту назад воспитательница показывала, как вот тут правильно скруглить угол вышивки. И то Виру она узнала только по огненно-рыжим беличьим хвостикам. Все было как в дыму. Мадам подумала, что потеряла очки. Но нет, они каким-то чудом удержались на переносице. Мадам села, отряхнула Виру, пробовала протереть очки – бесполезное дело: пыль висела в воздухе. А от прохода в коридор осталась лишь щерящаяся острыми обломками осыпь. Плита над дверью просела, но держалась. Мадам оглянулась – припорошенные пылью дети шевелились. Раймон даже встал уже и подошел к завалу. Вопреки привычке, он молчал, впрочем, как и все остальные.
Только в тишине на одной высокой ноте выла Мия, голова ее была закинута как-то неестественно, из прокушенной губы текла кровь. Мадам Дея и в страшном сне не могла представить себе, что ударит ребенка. Но истерика – это заразно. Остальные в ужасном молчании смотрели на Мию, у Виры уже кривились губы, а у Тьера трясся подбородок, как перед очередным приступом. Мадам встала и залепила Мие такую пощечину, что голова девочки дернулась. А потом вздернула Мию на ноги, прижала к себе, широким воротником белой блузки вытирая кровь с губы.
– Сюда! – срывающимся фальцетом закричал Раймон. – Круг Помощи! – И вцепился в ладонь мадам клещом.
«Спасибо!» – подумала мадам Дея, прижимая к себе Мию.
***
Портал «Ведомости Маруни» #злобныйдед:
«Скорблю вместе со всей Маруней. Ударом с орбиты был уничтожен Научный Институт Океанологии в Кристал-сити. Удар был столь силен, что перекрытия убежища под корпусами института не выдержали. Погибли сотни ученых и членов их семей, прятавшиеся там. И еще воспитанники интерната номер пять, поскольку интернат для детей сотрудников океанических ферм, работающих вахтовым методом, был на территории института. Больше тысячи детей с воспитателями во время орбитальных тревог укрывались там. На месте кровавой расправы уже несколько часов работают все спасательные службы. Но практически нет надежды найти выживших.
У меня всегда находились слова для вас, мои дорогие сограждане. А сейчас их нет, застряли в горле. Только – гореть вам в кромешном огне, ублюдки!»
***
Мадам благодарила всех добрых богов, что ни один из детей ничего не сказал про заваленную дверь и ничего не спросил про ушедших. Она долго рылась в сумке на поясе: институтский завхоз именно ей, как ответственной за помещение, вручил ключик от второй двери. «Из убежища должно быть два выхода по инструкции. Смотрите, не потеряйте». И «золотой ключик» мадам Дея положила туда, где самые важные вещи – шприц Тьера, комм, тяжелый с усиленной батареей, только для связи с экстренными службами и департаментом образования, антигистамин для Иришаи и инсулин Тамарисы. Но не могла найти дрожащими руками. В конце концов нашла, но только для того, чтобы понять, что дверь, расписанную граффити, перекосило при ударе. Ключ с трудом проворачивался, язычок почти выскользнул из паза, но не до конца. Пытались подцепить ручками, карандашами, но всё тщетно.
– Дверь открывается наружу, – сказал Раймон и потянул физкультурную лавку, стоящую под стеной. – Круг Помощи! Рыцарей с праматеринской планеты помните в учебном фильме? Как тараном замковые ворота выбивали?
– Нам еще не показывали, – расстроенно сказал Тьер.
– Тогда просто поднимаем все вместе и бьем в дверь.
– Осторожней, руки! – только и сказала мадам, тоже вцепляясь в лавку.
За дверью был лабиринт коридоров, складских помещений, кабелей и труб производственной зоны института.
– Из рюкзачков все выбрасываем, берем только воду и сухарики из коробки в углу. Раймон, Мия, вы сможете еще хоть несколько банок со сгущенкой взять?
– Уже взял, – вскидывая рюкзак на спину, ответил Раймон, а Мия молча кивнула.
Мадам отвернулась, заметив, как Тьер прячет в кармашек рюкзака свою птичку.
Часть проходов была завалена. Приходилось плутать, обходить завалы и тупики. Никакого представления, куда идти, у мадам Деи не было, так же как и уверенности, что они не бродят по бесконечному кругу. Коммы не работали, скорее всего повреждена была и передающая станция, или перекрытия слишком толстые, гасили связь. Но, обернувшись, мадам Дея заметила, что Мия, бредущая вместе с Раймоном последней, оставляет на стене мелком черточки:
– Нить Ариадны, нам мадам Ори по праматеринской истории много чего рассказывала, – пояснила она. – Вдруг возвращаться придется.
Время утекало в черную дыру. Привалы становились все длинней. Дети уже не могли идти, и мадам Дея не знала, есть ли смысл. Коммы все так же были мертвы.
– Закручиваем хорошо бутылки с водой, чтобы не разлились. Идем, считаем шаги десять раз до ста. Потом опять привал. Мия, а ты не хочешь нам про Ариадну рассказать? А потом я сказку про мангуста.
***
Портал «Ведомости Маруни» #злобныйдед:
«Кто-то спрашивает, зачем такое запредельное изуверство. Зачем убивать ученых и детей?! Я отвечу – для того, чтобы лишить нас будущего и сломить сопротивление. И это работает, потому что я уже слышу тонкие писклявые голоски: пора сдаваться, бой безнадежен. После ранения, я лежал в госпитале и думал, что вся моя жизнь, мой прокачанный опытом чип пилота, мои планы… все отныне труха. Мне никогда не летать больше. И все безнадежно. Но там, в реабилитации, в парке на скамейке ко мне подсела девочка. С Лары. С того самого корабля, единственного, который вырвался из предложенного Федерацией и потом цинично расстрелянного гуманитарного коридора. Она видела гибель Лары через иллюминатор, она потеряла гораздо больше, чем я.
«А я рисую, правда пока только левой рукой, но обещали, что еще пару операций, и правая тоже заработает, – сказала она. – Людям нравится. Каждый делает, что может. Ты тоже можешь».
Я не могу рисовать. Красками. Но могу словами. Пусть это и граффити какое-то. Но я иду в свой бой, я не сдался, мои дорогие сограждане! Кто со мной? В бой, который не безнадежен! В будущее!»
***
Они стояли вдевятером, все, кто остался, на палубе перед шлюзами. А Шаман-гадюка дорисовывал на борту «десятки-Ириски» изображение созвездия Копья, куда, значит, надо всему флоту «освободителей» идти. Можно подумать, кто-то его там разглядит! Впрочем, это для него, капитана Йарлы, и тех, кто стоит на палубе.
– То убоище, что бомбило Кристал-сити, институт и интернат, сначала оттянулось к порталу, потом вернулось. Вон, в прямой видимости висит. Открывай летные порты, кап.
– Это крейсер, ребята, если не разглядели. Что вы сделаете с крейсером? – спросил Йарла.
– Одиночками и двойками «ведомый-ведущий» – ничего. А вот как Ириска предлагал, но не успел… Есть у этой твари уязвимые места. И только «Призраки» смогут подойти близко. Если хорошенько разогнаться… И всей эскадрильей. Да и остальные поддержат.
Йарла выслушал все и сказал:
– Не надо здесь самодеятельности. Сейчас свяжусь с командованием. Согласуем с остальными. А вы-то готовы? Или так – покричать?
– Мы монетку кинули, кто Ириской пойдет. Остальные прикрывать будут. Ирискин истребитель вернуться должен, – сказал Дрюл.
– А если и нет, то у меня еще больше полбанки краски осталось. Ириски не умирают, понятно, ребята? Лезь, Дрюл, только летный шлем надень, кто там за ним разберет – Ириска, не Ириска. У кого комм хороший? Фотку сделайте и сбросьте в Нет, – велел Шаман. – И подпишите: «Если сможешь, то поймай».
***
– Ириска жив! – крикнул Тьер, стоящий на куче щебня. – Я сигнал поймал на комм!
– Десять – ну-ка, догоняй! Если сможешь, то поймай! – ликующе воскликнул Раймон, взбираясь на ту же кучу и отбирая у Тьера комм. Он вскинул руку с коммом к низкому потолку, словно знамя. И маленький экран светил так ярко, что даже те, кто уже идти не мог, поднялись и подошли поближе.
***
– А вот это что? – спросил Йарла, с изумлением разглядывая толстопузого лопоухого щенка на борту истребителя-«единички».
– Так остальные позывные поменяли, кроме Ириски, кап. В целях безопасности. Раз, раз, раз — есть щенок у нас.
– Я – Ириска, – прозвучало в общем эфире, для всех. Для кого-то надеждой, для кого-то страхом. Там, в пустоте, оно разнеслось гласом неизбежной отплаты за все. – Если сможешь, то поймай!
– Три – огонёк, гори. Давайте, ребята, и за меня дальше… Мочи его, гада!
– Шесть – хочет мышку съесть! Поддержите, друзяки, я на левый порт иду буром!
– Два – на дворе трава. Травой они все порастут на Маруне!
– Пять – кот идёт гулять. И тебя с собой заберу, освободитель хренов!
***
Портал «Ведомости Маруни» #злобныйдед
«Не знаю, кто он, этот Ириска. Бес из Пустоты, бог из Запределья или скорее просто обычный человек, который сражается за свою свободу и своих близких. Но, что бы там ни писали федералы, я только что слышал снова в эфире над нашей Маруней: «Я – Ириска». Я слышал, и многие из вас, несмотря на то, что снова прячемся по подвалам, тоже. И там наверху, из того, что я услышал, обычные ребята завалили бесовский крейсер, убивший наших детей. Он горит ярко, так ярко, что можно и ослепнуть от счастья. Пусть я и не вижу. Я не вижу уже четыре месяца, после Крестского котла, списан и не могу ничем помочь моему Дару. Но могу надиктовывать свои блоги для вас, мои дорогие сограждане. Так скажем дружно: «Гори-гори ясно, чтобы не погасло!»
Кто-то из паникеров кричал недавно, что надо сдаваться. Что бой безнадежен. Неправда! Наш единственный выход – сражаться: либо мы победим, либо нас уничтожат. И наши ребята показали нам, что надежда есть. Все, что нам надо помнить, что выход для нас всех единственный – победа.
С надеждой и верой ваш Злобный, но счастливый Дед».
***
– Раймон, будь благоразумен, выключи комм, нам нужна связь, батарея долго не выдержит, – попросила воспитательница.
– Хорошо, мадам Дея, но, кажется, они завалили крейсер. Как пираньи носорога, помните, мы смотрели учебный фильм. Порвали его на шматья!
– На шматья! – взвизгнула Мия и закрутилась в каком-то припадке, рассыпая вокруг себя проклятья. А за ней в дикой пляске закружились остальные, кто не мог уже и ног волочить: – На Копье! Идите, твари!
Мадам Дея зажала себе перекошенный судорогой рот, опасаясь, что начнет кричать вместе с остальными.
***
Новостное агентство «Федеральные новости»:
«В бою с превосходящими силами противника был тяжело поврежден крейсер. Потери наши велики. Адмирал Грин погиб в бою с террористами».
***
– Какие, твою ежиную силу, превосходящие силы?!
– Какие остались, такими и превосходим. Не в металле ж сила. Вот тут вот она, – постучал кулаком по груди Шаман. – В людях и вере.
***
Выход нашелся. Когда уже почти все силы иссякли, Раймон срывающимся фальцетом распевал ту самую не очень приличную песенку. Кто мог, подпевал, даже мадам речитативом бормотала себе под нос. И в повороте коридора моргнуло чем-то красноватым. В щели перекошенной двери полыхало далекое зарево.
Мадам Дея уселась на обломок бетонной плиты, сняла очки, протерла их подолом, потом тем же подолом протерла глаза. Запад расцвел всеми оттенками красного и серого. Она и не замечала, что раскачивается из стороны в сторону, пока рука Раймона не вцепилась в ее плечо:
– Вы чего, мадам Дея? – потряс он ее изо всей силы.
– Не могу понять, Раймон, это закат такой? К ветру, значит.
– Нет, не закат, – сказал Раймон, – город горит. А вон там, где совсем малиново, гексановый завод. Лучше б ветра не было. Ну, или хоть не в нашу сторону.
Мадам Дея нацепила свои очки, как перед боевым вылетом надевают шлем военные пилоты, достала свой комм и отправила сообщения всем возможным экстренным службам.
«Включите геолокацию. Оставайтесь на месте. Возможен повторный удар – при орбитальной тревоге спускайтесь глубже в подвалы института. Точку зафиксируем и вас уже найдем».
– Пока побудем здесь, – сказала мадам детям. – Помощь уже в пути. Но если снова тревога то, что надо сделать?
– Парами спуститься в убежище, – дружно ответили дети. – Пересчитаться, доложить воспитателю об отсутствующих.
– Нет, гуськом, проход слишком узкий, – сказала мадам. – А что такое гуськом? Как гусыня ведет гусят в учебном фильме, видели? Понятно? И никто никуда не отходит, а то в дневник запишу!
– Дневников нет, – напомнил осторожно Тьер. Мадам Дея растерялась, снова протерла очки, подняла их на лоб – отблески огня в стеклах сильно мешали думать.
– Я найду, куда записать, – пообещал Раймон, исподтишка показывая кулак.
– Мы поняли, мадам! – твердо сказала Мия.
***
Погибший крейсер требовал отмщения. Так, чтобы неповадно было. И через Яворский узел явилась седьмая бригада особого назначения второго Федеративного флота. Особенностью бригады считалось умение «уговорить» особо непонятливых.
Седьмая геройствовать не привыкла и разделять судьбу крейсера не собиралась. Маруня и ее Противоосвободительный флот уже доказали, что являются серьезными противниками. Потому первыми в портал прошли два линкора и вместо атаки корабельными орудиями, что на непогашенных пороговых двигателях малоэффективно, выбросили в пространство беспилотные брандеры. Брандеры считались в галактическом сообществе неконвенциональным оружием, но кого это уже интересовало?
***
– Уйдите все за Мамкину корму!
«Это нам с тобой, Голубка, вряд ли осилить. Но сдаваться не будем», – вдавливая гашетку носового орудия и врубая полный ход, подумал Йарла.
Голубка была хоть и стара, и тихоходна, но такого левиафана так просто не завалить. Она шла против брандеров, как ледокол: мощная защита, способная выдержать плотный метеоритный поток, гасила атаки. До определенного момента. Ослепительный свет и судороги корабля, а потом Йарла провалился во тьму. Он думал, что падать ему в эту черную дыру теперь вечность. Но шипение динамика выдрало его обратно.
– Кап! Кап! Ты там живой или как?!
– Живой…
– Шлюзы нам открой.
– Думаете, вам дадут сбежать? – спросил Йарла.
– Ты что там, головой о приборную панель долбанулся, кап? Сейчас приду, объясню, в глаза хочу глянуть! – в динамике зашуршало, щелкнуло и отключилось.
Пришел Шаман не один. После крейсера от эскадрильи «Призраков» осталось ровно половина, но сдаваться пилоты не собирались. Правда, и идей толковых у них не было. Только крики и безумные предложения. А потому Йарла решил все сам, как и положено капитану.
– У меня есть идея получше. Только матка – она большая, неповоротливая и тихоходная. Отвлечь бы…
– От чего отвлечь? – спросил Дрюл.
– От портала. Ничего нового война за века не придумала, пойду на таран, на портал. Если не закрыть его, они, твари, будут все равно лезть, как тараканы. Стать бы старой доброй «свиньей» и двинуть. Есть ли еще кто живой? – в рябящие снегом абсолютного нуля экраны спросил безнадежно Йарла.
– Вертикальные рули отказали, но стану ведомым, какая разница с рулями, если на таран идти, – с шипением без видеосвязи отозвался старый пограничный дредноут с несчастливым (или счастливым) номером «тринадцать-тринадцать».
– Защиты кот наплакал, зато орудия по правому борту почти на шестьдесят процентов. Ведомым справа становлюсь.
– Ведомым справа, по левому борту снесли на хрен.
– Ведомым, где поставите, кап, на хвосту все разбито в хлам, но двигаться по прямой могу…
На экранах всплывали в помехах и серебристом свечении все, кто еще остался в Противоосвободительном флоте.
– Истребители в авангарде, – сказал Йарла, – все остальные по моему правому борту, чтобы я мог легко уйти в отрыв. Движемся вместе до точки джи-семь, альфа-шестнадцать. Дальше ваше дело – ударить так, чтобы я успел к порталу.
– Ясно, кап, – сказали с экранов.
– Уходи, Шаман, – глухо сказал Йарла, – уходи с любым истребителем, авось втиснешься. А дальше, как добрые боги положат.
Механик уселся в кресло второго пилота:
– Все-таки ты долбанулся лбом о приборную панель. Говорил же, пристегивайся. Для активации этой системы в прямом управлении должны быть два пилотских чипа. Меня списали после контузии, но чип-то все еще здесь, – постучал по лбу Шаман, – для второго пилота овер-лейтенантского хватает.
Вот интересно, куда таких берут? В Запределье добрых богов? Вряд ли.
Портал был близок.
«Аварийная система самоуничтожения активирована. Необходимо ввести код одновременно обоим пилотам».
– Прости, Голубка, – сказал Йарла и набрал код одновременно с молчаливым Шаманом.
Цифры на экране потекли в обратном отсчете в бесконечность.
– Я – Ириска, иду на прорыв, – входя в портал, сказал Йарла в общем диапазоне, так чтобы услышали и свои, и чужие. – Десять! Ну-ка, догоняй! Если сможешь, то поймай…
И еще успел услышать в своем эфире:
– Девять — надо быстро бегать! От меня, сука, не увильнешь уже!
– Семь — не ищи проблем. Предупреждали же вас, гнид!
– Тринадцать-тринадцать! Пойдем со мной к бесам!
***
Новостное агентство «Федеральные новости»:
«В результате боя Яворский узел был поврежден взрывом в момент прохода корабля дарцев. Благодаря смелости наших доблестных военных силы террористов не смогли прорваться в наш сектор».
***
– Подавились Ириской… – Мадам Дея сглотнула несколько слов: все-таки у нее был огромный педагогический стаж. Но в дальнем углу их озвучил Раймон. Мадам поправила очки, но ничего не сказала о неподобающих выражениях. В этом подвале они были вполне к месту. Просто пояснила младшим: – Теперь сюда им нескоро, обходными путями только добираться.
– А почему мы тогда все еще сидим в подвале, и что это гремит? Опять нам прилетело?
– Это не прилеты, мои милые. Это уже наше ПВО ловит. Мелочевка. Помните, я вам сказку о мангусте рассказывала. Просто наш смелый мангуст поймал слишком крупную змею. Голову откусил, но надо ж прожевать и остальное, чтобы яду не осталось вовсе. Ничего, прожует – выйдем.
– А Ириска? Он жив? – спросил Тьер.
– Конечно, мой дорогой. Герои не умирают, – сказала воспитательница, поправляя очки. Вытирать слезы под ними она не осмелилась, но, может, в полумраке убежища не заметят. – А давайте, мы еще один проект сделаем для Ириски и остальных наших защитников? В пустые консервные банки зальем специальный состав, вроде воска. Я недавно в Нете вычитала. И свечки сделаем. Иногда в кораблях гаснет даже аварийное освещение.
– А можно, я напишу что-то на банке?
– А я созвездие Копья нарисую, – угрюмо сказал Раймон.
– А я дарский флаг! И Ириску в шлеме!
– Конечно, – согласилась мадам Дея. – Но хорошо бы не только Ириску, а и всех остальных.
***
Раз, раз, раз — есть щенок у нас
Два, два, два — на дворе трава
Три, три, три — огонёк, гори
А ещё четыре — мышь живёт в квартире
Пять, пять, пять — кот идёт гулять
Шесть, шесть, шесть — хочет мышку съесть
Семь, семь, семь — не ищи проблем
Восемь, восемь, восемь — скоро будет очень
Девять, девять, девять — надо быстро бегать.
Десять – ну-ка, догоняй! Если сможешь, то поймай!
* Стихотворение С. Степаненко